Единый субъект интеграции

— Одновременно стали нарастать противоречия в системе взаимодействия евразийских бизнес-сообществ между собой, в том числе в их отношениях с новым управляющим и регулирующим центром. Это привело к ритуальности взаимодействия вместо содержательного процесса и использования преимуществ единого пространства. Более того, это привело к тому, что национальный бизнес в своих существующих структурах начал активно «защищаться» от интеграции. 

Практически никогда бизнес не выступал как единая структура, как единый субъект интеграции. В основе позиций бизнеса всегда находились понятные, но сугубо национальные интересы. С моей точки зрения, это как минимум неэффективно, а как максимум — вредно для развития интеграционного проекта. Например, если посмотреть глобально на экономическую картину евразийского пространства, то становится очевидно: если бы интеграции не существовало, то кризисные последствия для всех без исключения секторов наших экономик были бы еще хуже.

Поэтому для меня логичной стала моя новая позиция президента Делового совета ЕАЭС и новая цель — формирование единой консолидированной позиции бизнеса по ключевым вопросам евразийской интеграции. Ведь значительная часть причин появления у нас островков «недоинтеграции» лежит в несогласованности позиций национальных бизнес-сообществ. Когда в отсутствие единой консолидированной позиции бизнес не стремится доформировать эту позицию, а откладывает принятие решений. Как правило, от отложенных решений проигрывает в первую очередь сам бизнес — мировые рынки не стоят на месте. Это рождает еще и дополнительные административные возможности уже для дезинтеграции.

На площадке ЕЭК и Делового совета можно и нужно проводить интересы бизнеса, учитывая их в едином законодательстве и регулировании. 

Смотреть в прошлое, чтобы видеть будущее

— Мы создаем площадку для продуктивного диалога с властями. Первое, на чем надо сосредоточиться, — создать эффективную машину, чтобы коммуникация была простой, доступной и работающей. Второе: для такой машины необходимо определить, какие задачи и проблемы являются приоритетными и первостепенными. Самое главное — по каким из них можно добиться абсолютно консолидированной позиции бизнеса всех стран. Потратить силы на выработку этого компромисса и сформулировать консолидированную позицию всех государств и всех деловых союзов — первейшая задача. Только в этом случае можно рассчитывать на успешный диалог с любыми властными структурами любого уровня.

По каким вопросам возможна консолидированная позиция? Когда я принимал предложение о том, чтобы возглавить Деловой совет ЕАЭС, то был уверен, что прежде всего это вопросы будущего интеграции. И основная задача совета — видеть образ будущего интеграции и в определенной степени подталкивать национальные и наднациональные органы к этому будущему двигаться. ДС может выступать инициатором продвижения тех идей, которые будут определять экономический облик наших стран в ближайшей перспективе. Конечно, для совета важно смотреть в прошлое, поскольку оставленные в тылу вопросы «недоинтеграции» способны существенно повлиять на будущее. Удерживая эти два фокуса, надо формировать свою повестку дня. 


Четыре важнейшие инфраструктуры

— Уже в первый год моей работы в роли президента Делового совета ЕАЭС мысль о том, что вопросы будущего — это вопросы для консолидации, подтвердилась. В повестке дня ДС обозначились главные темы, по которым бизнес готов и хочет формировать новые горизонты и единую повестку: расширение взаимодействия и определение наиболее эффективных форматов взаимодействия с КНР, включая интеграцию проектов ЕАЭС и ЭПШП; цифровая трансформация экономики, которая в существенной степени повлияет на все и перевернет наши представления о том, что такое бизнес, что такое управление хозяйством. По этим вопросам созданы и работают два комитета Делового совета. Интересно, что оба вопроса связаны с инфраструктурными проектами.

В сопряжении проектов ЕАЭС и ЭПШП прежде всего встают вопросы инфраструктурной направленности. Это проекты в сфере четырех важнейших инфраструктур: транспортной, энергетической, телекоммуникационной и финансовой. Они определяют облик всего (область хозяйства, область экономики), на них, как на каркас, нанизывается суть, вокруг них строится весь бизнес, и без них никакой бизнес уже не может существовать. 

Я абсолютно убежден: чтобы сделать решительный шаг в развитии отношений с Китаем в будущем, надо вкладывать инфраструктурные проекты не столько в железо, сколько уходить в софт. Уйти в формирование на первом этапе общей, а на втором — единой унифицированной правовой базы, определяющей существование данной инфраструктуры. Это означает, что у КНР и ЕАЭС должна появиться единая правовая платформа, которая будет регулировать все правонарушения в транспортной и энергетической инфраструктурах. 

Только это создаст комфортные условия для участников такого рода проектов. Только это поможет ответить на вопросы, кто собственники. Только это прольет свет на масштабы проектов. Данные проекты — не на миллиарды, а на десятки миллиардов долларов. В связи с этим попытка взглянуть на важнейшие инфраструктуры и найти пути правового регулирования — ключевой путь между ЭПШП и ЕАЭС.

Цифровая трансформация экономики

— Цифровая трансформация также будет проходить прежде всего на уровне инфраструктур: коммуникационных, транспортных, логистических, финансовых, энергетических, потому что цифровизация и новые технологии должны сокращать издержки, уменьшать затраты времени, труда, других ресурсов, наращивать скорость необходимых изменений, быстроту и точность принятия решений. Отдельный бизнес, совершивший цифровую трансформацию на территории, которая не предоставляет ему необходимых цифровых инфраструктур, окажется неконкурентоспособным: он или умрет, или поменяет локацию. А территория, если она в целом не будет трансформирована цифровым образом, даже как территория начнет утрачивать всякий смысл. Поэтому мы и говорим о цифровой трансформации экономики Евразийского союза в целом — как огромной территории и больших инфраструктур. 

Для меня интересно также, что оба вопроса — и сопряжение проекта ЕАЭС и ЭПШП, и цифровая трансформация экономики ЕАЭС — являются нашими собственными попытками поиска решения кризиса идеи глобализации и нахождения баланса между глобализацией и регионализацией. Потому что сопряжение ЕАЭС и ЭПШП — это, несомненно, развитие регионализации, поиск нового формата, формирование новой региональной группы, поддерживающей и разделяющей евразийские идеи. Более того, именно в таких диалогах больших проектов или наднациональных структур и станет, я убежден, формироваться образ будущего мира. Цифровая трансформация экономики — поиск нашего собственного ответа на вызовы глобализации.

Дополнительная опора в развитии

 — Ну и, конечно, для бизнеса остаются важными вопросы, связанные с «недоинтеграцией». Делая в течение нескольких лет серьезные шаги вперед, в процессе переговоров мы оставляли в стороне какие-то вещи, не находя консенсуса. Так у нас появилось большое количество товарных изъятий, которые существенным образом разрывают единое экономическое товарное пространство. Так у нас появляются разрывы в секторах услуг, в секторах администрирования, в том числе и таможенного — одной из самых чувствительных сфер деятельности, влияющих на развитие предпринимательства. 

Сфер, где крайне важна консолидированная позиция бизнеса, достаточно много. Там, где ее нет, решения не принимаются, по четыре года предложения остаются на бумаге. А это, по сути, означает, что мы не просто не даем развиваться бизнесу, но и ставим в уязвимое положение потребителя. 

Впрочем, уже существуют проекты бизнеса, которые являются реальным продуктом интеграции, — только интеграция и расширившийся рынок позволили им состояться. О таких проектах все должны знать. Поиск и распространение лучших практик — тоже ответственность Делового совета ЕАЭС. Он должен показывать, как при успешном регулировании предприниматели могут воспользоваться возможностями интеграции. И в данном направлении мы уже сделали первые шаги.

Консолидированная позиция бизнеса по ключевым вопросам евразийского проекта, в том числе по вопросам евразийского будущего, — еще один источник роста и дополнительная опора в развитии ЕАЭС. Это важно понимать всем. От нашего понимания и от нашей способности договариваться между собой будет зависеть евразийское будущее. ||


Текст: Виктор Христенко, президент Делового совета Евразийского экономического союза 

Досье | Виктор Христенко Родился в августе 1957 г. в Челябинске. Окончил Челябинский политехнический институт по специальности «экономика и организация строительства». 1990-1991 гг. — депутат Челябинского горсовета. 1991-1996 гг. — заместитель, первый заместитель главы администрации Челябинской области. 1997 г. — полномочный представитель президента России в Челябинской области. 1997-1998 гг. — заместитель, первый заместитель министра финансов РФ. 1998-2004 гг. — вице-премьер, первый вице-премьер в правительствах Сергея Кириенко, Сергея Степашина, Михаила Касьянова. 2004-2008 гг. — министр промышленности и энергетики РФ. 2008-2012 гг. — министр промышленности и торговли РФ. С 1 февраля 2012 г. по 1 февраля 2016 г. — председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии. С мая 2016 г. — президент Делового совета Евразийского экономического союза. Доктор экономических наук, профессор. Награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» III и IV степеней, орденом Почета, медалью Столыпина I степени, медалью «За вклад в создание Евразийского экономического союза».