В 2022 году Евразийский союз, как, впрочем, и другие интеграционные объединения, столкнулся с беспрецедентными внешними вызовами. По вашей оценке, справился ли он с ними? Какие из возникших проблем (прежде всего экономических) решены полностью, какие — частично, а какие еще только предстоит решить? Какие для этого потребуются ресурсы, в том числе политические?
На протяжении всего периода существования Евразийский экономический союз сталкивается с внешними вызовами и успешно справляется с ними. В текущих условиях возникновения беспрецедентных обстоятельств очень сложно сформировать критерии, по которым возможно оценить успех в преодолении оных. Безусловно, снижение совокупного ВВП ЕАЭС на 1,9% по итогам 2022 года может быть оценен как негативный фактор экономического развития. Однако рост промышленного и сельскохозяйственного производства позволяет предсказывать рост экономики ЕАЭС в 2023 году, несмотря на риски продолжения рецессии, озвучиваемые некоторыми экспертами.
Собственно, увеличение объемов промышленного производства, строительства и инвестиций в основной капитал позволяет говорить о том, что в рамках ЕАЭС решены системные вопросы формирования базиса для дальнейшего роста. В нынешнем году хотелось бы видеть усиление поддержки со стороны государств-участников в вопросах поддержки ключевых свобод перемещения капитала, товаров и рабочей силы внутри Союза. Из года в год обсуждаются вопросы нивелирования нетарифных ограничений и барьеров для торговли внутри ЕАЭС, но излишний, на мой взгляд, прагматизм некоторых стран-участниц не позволяет в полной мере достичь эффективной торговли на уровне МСБ.
По вашему мнению, какие приоритетные задачи будут стоять перед ЕАЭС в 2023 году? Формирование общих рынков, карта индустриализации, импортозамещение, цифровая повестка и т. д. — как вы оцениваете перспективы этих и других масштабных проектов в наступившем году? Какие из них реализовывать будет легче, а какие — сложнее, и почему? Каких результатов по каждому из проектов реально достигнуть к концу года?
Важнейшей задачей ЕАЭС в 2023 году, на мой взгляд, является необходимость увеличения доли МСБ в товарообороте до 20-25%. При текущих показателях в 7-9% (по данным нашего центра) рассчитывать на крепкий союз, который имеет поддержку рядовых граждан, было бы очень опрометчиво. Особенно на фоне активной дискредитации ЕАЭС в так называемых свободных СМИ.
Для достижения названных показателей необходимо усилить работу по сопряжению цифровых систем в сфере взаимодействия на уровне МСБ. Проблема заключается в том, что некоторые государства не имеют возможности инвестировать дополнительные средства в формирование своей цифровой инфраструктуры, что может послужить причиной формирования недовольства среди наиболее экономически активной части населения наших стран. Нужно общими усилиями оказать поддержку в облегчении торговых взаимоотношений малого и среднего предпринимательства на территории ЕАЭС. Перспективы реализации масштабных проектов в рамках Союза, которые позволят выйти на уровень роста ВВП в 4,5-5% ежегодно, достижимы при условии принятия мер по стимулированию вложений в научно-техническое развитие, модернизацию производства, повышение производительности и эффективности.
Как вы оцениваете степень политического и экономического взаимопонимания на уровне руководителей государств-членов ЕАЭС? По вашему мнению, осознают ли они в полной мере необходимость максимальной консолидации перед лицом многочисленных угроз извне, особенно после «революционных» событий в Беларуси и Казахстане? Либо разногласия, пускай и скрытые от широких масс, сохраняются?
На уровне руководителей государств Евразийского союза степень политического и экономического взаимодействия можно охарактеризовать как высокую. Кроме того, они контактируют в двустороннем и многосторонних форматах вне ЕАЭС, таких как СНГ, ОДКБ, СВМДА, Россия — Центральная Азия и т.п. Такое взаимодействие предполагает наиболее эффективное сопряжение интересов основных экономических и политических акторов ЕАЭС, что позволяет рассчитывать на высокую степень экономической и политической устойчивости Союза.
К консолидации в рамках ЕАЭС или любого другого интеграционного объединения, на мой взгляд, слабо применимы эпитеты «максимальный» или «минимальный». Консолидация всегда обусловлена экономическими интересами, взаимопроникновением экономических субъектов, культурно-гуманитарным сотрудничеством.
Если говорить, например, о Казахстане, то на уровне руководства республики и крупного бизнеса дела обстоят весьма позитивно, и консолидация продолжает укрепляться, увеличивается товарооборот, строятся новые предприятия и открываются дополнительные рабочие места, появляются сопровождающие и сервисные структуры малого бизнеса. Это, безусловно, позитивно сказывается на уровне жизни рядового населения.
Однако необходимо понимать, что в условиях беспрецедентных санкций в отношении России информационное поле государств ЕАЭС подвергается сильнейшим нападкам со стороны внешних акторов, которые за счет высокой активности в медиапространстве создают в глазах стран-партнеров имитацию негативного отношения к интеграционным процессам в рамках Союза.
События 2022 года, спровоцированные беспрецедентными западными санкциями и запустившие процесс масштабной перезагрузки международной повестки, привели к тому, что у ЕАЭС изменился список стратегических партнеров. По вашей оценке, с какими странами Союз будет налаживать более тесные экономические контакты? Реализации каких крупных проектов стоит ожидать уже в ближайшее время? В чем их важность?
Список стратегических партнеров ЕАЭС почти не претерпел изменений. Намеченный ранее вектор на установление более тесных экономических связей с Китаем, Ираном, странами Африки, Юго-Восточной Азии, Южной Америки продолжает развиваться, изменился лишь внешнеполитический контекст. Для всего человечества первостепенное значение приобретает энергетический фактор. На этом фоне следует ожидать реализации проектов в сферах атомной энергетики, транспортной инфраструктуры, строительства и цифровизации.
