Первого января 2025 года исполнилось десять лет с момента вступления в силу договора о Евразийском экономическом союзе. По вашей оценке, какими были эти две пятилетки для ЕАЭС в целом и для входящих в него стран в частности? С какими политическими, экономическими и прочими вызовами сталкивалось объединение? И насколько успешно они преодолевались?
За десять лет Евразийский союз сумел продемонстрировать впечатляющие успехи и укрепить свой международный статус. И первая, и вторая пятилетки оказались наполнены важными событиями и инициативами, которые сформировали надежную платформу для дальнейшего развития ЕАЭС и повышения благосостояния государств-участников.
В первые годы после создания союза была создана согласованная правовая база и сложились необходимые институты: Евразийская экономическая комиссия, суд ЕАЭС и другие структуры. Они задали четкие правила взаимодействия между странами, сформировали алгоритмы таможенного и технического регулирования, обеспечили защиту конкуренции и общее видение того, как должна развиваться экономическая интеграция. Особое внимание уделялось созданию эффективного внутреннего рынка и снятию барьеров на пути товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Невзирая на технические и административные сложности это позволило снизить торговые издержки и стимулировать межгосударственную кооперацию.
Первая пятилетка запомнилась расширением членства ЕАЭС за счет присоединения Армении и Киргизии, а также заключением соглашений о свободной торговле, в том числе с Вьетнамом. Эти договоренности стали свидетельством того, что союз активно выстраивает связи с внешними партнерами и видит себя не закрытым сообществом, а открытой экономической площадкой. Значительные усилия были направлены на укрепление политического диалога между главами государств-членов и согласование мер по поддержанию макроэкономической стабильности, формированию стратегических планов в сферах транспорта, промышленности и энергетики.
Начало второй пятилетки пришлось на непростое время глобальной пандемии, когда все страны мира столкнулись с масштабными вызовами. При этом ЕАЭС проявил солидарность и способность к быстрой взаимопомощи: вводились согласованные меры по защите здоровья, поддержке предпринимателей, упростились логистические процедуры, активизировалась координация в сфере медицины. Важными направлениями оставались углубление промышленной кооперации и технологическое развитие: создавались совместные производства, реализовывались проекты в машиностроении, энергетике и агропромышленном комплексе. Существенно продвинулась цифровая повестка: внедрялись электронные сервисы, облегчавшие взаимодействие таможенных, налоговых и финансовых органов.
В этот же период продолжились переговоры о свободной торговле с новыми зарубежными партнерами, укрепились контакты с АСЕАН и совместные проекты в сопряжении с китайской инициативой «Один пояс — один путь». Все это повысило конкурентоспособность ЕАЭС и расширило экспортные возможности стран-членов.
Наряду с успехами союзу приходилось противостоять внешнеэкономическим и политическим вызовам: колебаниям на энергетических рынках, санкционному давлению и перестройке логистических цепочек. Однако выработанная за первые годы практика совместной адаптации, взаимной поддержки и политики импортозамещения позволила поддержать устойчивость национальных экономик и сохранить общий курс на интеграцию.
Нельзя не отметить позитивные социальные эффекты, которые стали результатом общего рынка труда: упростилось трудо- устройство мигрантов и повысилась их правовая защищенность, одновременно расширились возможности для студентов, научных сотрудников и специалистов. Это укрепило гуманитарные связи, содействовало обмену опытом и углублению взаимного доверия. В итоге по многим показателям экономический рост в странах ЕАЭС был более стабильным, а внедрение совместных инфраструктурных и энергетических проектов обеспечивало новые рабочие места и стимулировало развитие производств.
А как вы оцениваете развитие Евразийского союза с зимы 2022 года, когда после начала Россией СВО серьезно обострились геополитические противоречия? Оправдано ли сказать, что экономика ЕАЭС адаптировалась к новым условиям? Что она приобрела, а что, возможно, потеряла за эти три года?
Прежде всего, вызовы, с которыми столкнулись страны ЕАЭС, потребовали оперативного поиска новых торговых коридоров и переориентации на иные рынки, в основном, азиатские. Особую роль сыграла инициатива «Один пояс — один путь», а также маршруты через Транскаспийский регион и направления в сторону Ближнего Востока. Такая перестройка принесла дополнительные издержки и задержки на первых порах, но позволила смягчить негативные последствия ограничения поставок и сбыта, укрепив связи с быстрорастущими регионами. Важным шагом стало и усиление роли самого внутреннего рынка ЕАЭС: страны-участницы нарастили объемы взаимной торговли, активнее развивали программы импортозамещения, которые способствовали углублению кооперации в промышленности, сельском хозяйстве и сфере услуг.
Серьезным подспорьем для выстраивания новых экономических отношений оказалось использование национальных валют во взаимных расчетах, а также в торговле с внешними партнерами. Это усилило финансовую самостоятельность государств-членов и позволило снизить зависимость от западных платежных систем и резервных валют. При этом такой переход потребовал дополнительной координации в вопросах валютного регулирования и хеджирования рисков.
Одним из значимых достижений ЕАЭС можно считать ускоренное формирование индустриальных кластеров и совместных производств: в условиях ограничений и санкций участники союза вынуждены были быстрее развивать собственные технологические цепочки и больше внимания уделять локализации в высокотехнологичных отраслях, таких как машиностроение, фармацевтика и IT-сектор. Технологическая кооперация внутри ЕАЭС, а также с новыми партнерами в Азии и на Ближнем Востоке стала одним из драйверов развития и открыла возможности для дальнейшего роста.
В то же время нельзя сказать, что влияние внешнеполитической ситуации принесло только выгоды. Доступ к целому ряду передовых западных технологий оказался затруднен, что может привести к некоторому технологическому отставанию в отдельных направлениях, особенно требующих сложного оборудования и научных разработок. Отказ от привычных финансовых инструментов и переход к национальным валютам сопровождались более высокой волатильностью и рисками для бизнеса. Кроме того, санкционные ограничения, косвенно затрагивающие некоторые страны ЕАЭС, создали дополнительные препятствия для привлечения долгосрочных иностранных инвестиций, что способно замедлить крупные инфраструктурные и промышленные проекты.
В долгосрочной перспективе ключевым фактором успеха станет способность государств-членов союза консолидировать усилия для достижения технологической независимости и укрепления международных экономических контактов, не ограничиваясь переориентацией на азиатские рынки, а продолжая поиск компромиссов и новых форматов сотрудничества в разных частях света.
В предыдущие годы эксперты рассуждали о том, какие государства могут пополнить список членов Евразийского союза. А сегодня вопрос стоит иначе: не сократится ли количество стран-участниц ЕАЭС? Как вы полагаете, насколько велика вероятность выхода из объединения Армении? От кого и от чего будет зависеть дальнейшее развитие событий?
Вопрос о возможном сокращении числа участников Евразийского союза и конкретно о выходе из него Армении носит крайне неоднозначный характер. Любая оценка неизбежно будет построена на предположениях и неофициальных данных, а значит, может ввести в заблуждение или породить ненужные спекуляции.
Помимо фактической стороны дела важно учесть и политический аспект: решения такого уровня принимаются на основе множества факторов, включая внутренние дискуссии, внешние обязательства и договоренности. Конкретной информации о подобных шагах со стороны официального Еревана на данный момент нет, поэтому всякий прогноз был бы преждевременным. Вне зависимости от развития событий официальные подтверждения или опровержения лучше получать из достоверных источников и от непосредственно вовлеченных сторон.
По вашим наблюдениям, существуют ли внутри ЕАЭС политические либо экономические разногласия? Со стороны может показаться, что с каждым годом крепнет дружба между Россией и Беларусью, а отношения между Россией и Казахстаном, напротив, оставляют желать лучшего...
Такое представление во многом формируется из-за разной степени публичного освещения двусторонних контактов. У России и Беларуси есть масштабная повестка в рамках Союзного государства, которая часто попадает в поле зрения СМИ. Но это вовсе не означает, что Москва и Астана отдаляются друг от друга или испытывают системные проблемы в диалоге.
Казахстан остается для России одним из ключевых стратегических партнеров в Центральной Азии. Большой объем взаимной торговли, совместные транспортно-логистические проекты и развитая промышленная кооперация свидетельствуют о прочном экономическом фундаменте двусторонних отношений. Страны также тесно сотрудничают в формате ЕАЭС, ОДКБ и других многосторонних организаций, где поддерживают постоянный политический диалог. Периодические разногласия по ряду вопросов не выходят за рамки конструктивного взаимодействия, характерного для любого интеграционного объединения.
Важно учитывать и особую многовекторность внешней политики Казахстана. Расположенная на перекрестке между Россией и Китаем, республика старается диверсифицировать экономические и политические контакты, открываясь к сотрудничеству со многими странами. Это не свидетельствует о разрыве с Москвой: речь идет о прагматичном курсе, позволяющем Астане укреплять собственную экономику и повышать ее устойчивость к внешним шокам.
Ваш прогноз: если не сегодня-завтра, то в средне- или долгосрочной перспективе стоит ли ожидать расширения Евразийского союза?
На сегодняшний день вероятность расширения Евразийского союза не выглядит очевидной, однако полностью исключать этот сценарий не стоит. Если говорить о краткосрочной перспективе, то существенных подвижек не предвидится: большинство потенциальных претендентов либо уже обладают статусом наблюдателей, либо еще не видят для себя ощутимых выгод, которые оправдывали бы вступление в ЕАЭС. Тем не менее, в средне- и долгосрочной перспективе ситуация может измениться, поскольку у ряда стран региона есть интерес к более глубокой интеграции или хотя бы к налаживанию тесных торгово-экономических связей с союзом.
Одним из направлений, откуда могут прийти новые члены, остается постсоветское пространство. Например, в экспертных кругах нередко упоминаются Узбекистан и Таджикистан: эти государства имеют тесные экономические отношения с Россией, Казахстаном и другими участниками ЕАЭС, а их географическое положение делает потенциальное вступление в союз весьма логичным шагом с точки зрения региональной логистики и движения рабочей силы.
Однако, с одной стороны, Ташкент и Душанбе стремятся сохранять автономность своих внешнеполитических курсов, а с другой — опасаются, что санкционное давление на Россию способно перекинуться и на новых членов ЕАЭС. Вдобавок в каждом случае есть и собственная специфика: Таджикистан высоко зависит от денежных переводов трудовых мигрантов, а Узбекистан старается проводить многовекторную политику и развивать торговлю с максимальным числом партнеров, не желая ограничивать себя одним направлением.
Потенциальным направлением расширения могут стать и страны, которые уже подписали соглашения о зоне свободной торговли с ЕАЭС, но пока не готовы к полной интеграции. Их интерес, в основном, связан с доступом к крупному рынку, однако вступление в союз в качестве полноправных членов потребует от них пересмотра целого ряда норм — в таможенной, налоговой и финансовой сферах. Такой шаг нередко оказывается сложным и затратным, поэтому даже если первоначально проявляется энтузиазм, на практике переговоры могут длиться годами и не всегда венчаются успехом.
При этом сам Евразийский союз за годы существования доказал свою устойчивость к внешним шокам и продолжает формировать общую повестку в вопросах торговли, логистики, промышленной кооперации и цифровизации. Чем эффективнее и солиднее будет выглядеть ЕАЭС с точки зрения международных партнеров, тем выше шансы, что новые государства решатся присоединиться.
В то же время существует и обратная сторона: растущая санкционная нагрузка на отдельные страны Евразийского союза, а также стремление некоторых государств сохранять гибкость внешнеэкономических связей могут сдерживать процесс расширения. Многие потенциальные кандидаты предпочитают выжидательную позицию — продолжать двустороннее сотрудничество с членами ЕАЭС, но не торопиться с формальным вступлением во избежание дополнительных рисков и ограничений. В итоге говорить о неминуемом расширении союза пока рано: сценарий остается возможным, но будет зависеть от того, насколько привлекательными окажутся перспективы для новых партнеров, а также от того, сможет ли ЕАЭС убедительно продемонстрировать свою эффективность в условиях непростой геополитической ситуации.
Сегодня четыре государства (Узбекистан, Молдова, Куба и Иран) имеют статус наблюдателя при Евразийском союзе. По вашей оценке, какие политические и экономические дивиденды получают от этого сами страны-наблюдатели, а также непосредственно ЕАЭС?
Для Узбекистана статус наблюдателя служит способом балансировать между разными интеграционными форматами, оставаясь открытым и для других крупных партнеров. Республика таким образом проверяет, насколько сотрудничество с Евразийским союзом сумеет дать ей инструменты для развития экспорта, привлечения инвестиций или решения вопросов трудовой миграции.
Молдова, учитывая политическую динамику в регионе, получает дополнительный канал диалога с участниками ЕАЭС, при этом не вступая в формальную конфронтацию с Евросоюзом, где у нее заключено соглашение об ассоциации.
Кубе статус наблюдателя дает возможность диверсифицировать экономические связи и частично компенсировать ограничения, вызванные санкциями со стороны США.
Иран рассматривает механизм наблюдения как платформу, которая откроет доступ к логистическим маршрутам и спросу на его продукцию.
Сам Евразийский союз, принимая в свой «круг» государства в статусе наблюдателей, усиливает собственный международный авторитет и подтверждает, что его деятельность выходит за рамки постсоветского пространства. Для ЕАЭС это еще и шанс расширить потенциальные рынки сбыта, а в отдельных случаях — получить выгодные маршруты транзита и сотрудничество в области технологий или промышленной кооперации. Наблюдатели, в свою очередь, расширяют географию Евразийского союза, помогая ему выступать более весомым игроком на мировой арене и повышая привлекательность для других государств, которые пока раздумывают о подобном формате участия.
Несмотря на то что статус наблюдателя не обязывает страну вступать в ЕАЭС, близкое знакомство с нормами и практиками этого интеграционного объединения способно подтолкнуть к более тесному партнерству. Если наблюдатели убедятся в эффективности механизмов таможенной и торговой координации, это может послужить основой для будущих соглашений о свободной торговле или даже для перехода к полноценному членству. В то же время и сами государства-члены союза получают сигнал о том, что их экономическое объединение привлекает интерес за пределами привычных региональных рамок.
